Храм
Каменного Брода.
(Размышления
местного диакона)
Служу
в соборе шесть лет. Помню, как впервые вошел в этот храм. Вспоминаю первую
вечерню, которую тогда можно было сравнить с вечерним багровым закатом,
подводившим солнечный и несколько суетливый день к его завершению. Еще утром на
торжественной архиерейской литургии меня рукополагали в сан диакона. После
величественного и пышного утреннего богослужения вечерня, с моим теперь уже
диаконским участием, была настолько скромна и спокойна, что даже мои
молодческие порывы к громогласному речитативу, заглушались сами собой внутри
груди. Страшно было нарушать благоговейную, глубокую тишину, заполнившую все
пространство храма.
Это
был февральский вечер. Территория соборного двора заснежена. Сыпались мелкие,
сухие, снежные крупицы, застилавшие белоснежным ковром весь двор. К началу
вечерни ветер утих. Темнело. В соборе перед царскими вратами священник в теплой
рясе, благоговейно перекрестившись, возглашает: «Благословен Бог наш…». Облачившись
и ставши у престола с правой стороны, готовлюсь выйти на свою первую «великую»
ектенью.
«Миром, Господу, помолимся», - прозвучало
с амвона. Эхо от каждого законченного слога молитвословий разносилось по всему
храму и вторило мне из разных его частей, - но оно не исчезало, а как будто-бы скрывалось
внутри толщи холодных стен. Храм был пуст. Но мне казалось, что вместе со мной,
служащим священником и хором, в храме молились сотни людей. Их молитвы,
душевные порывы, скорбные вздохи и просьбы, слезы радости, будто сотрясали эти
стены изнутри. Казалось: стены молятся. Вот она - «намоленность» храма, - подумалось мне…